Вообще не хочу быть связанной с Устиновыми. Хочу в город, к подругам. Избавиться от своей чокнутой семейки, забыть. Никогда не видеть своих сводных братьев и не знать, как они воспитывать собираются. Что вообще от меня хотят.

– Эй, ну ты чего, красивая.

Мотаю головой, но Ник не отстает. Обходит барную стоку, резко сдавливая меня в своих объятиях. Он ведь тоже в этом замешан. Они с Клаусом отвезут меня, куда нужно, а после бросят.

Им плевать, потому что отчим платит за доставку. Я их не знаю, Ник мне никто. Пусть и рассказал правду. Но не могу сдержаться, хватаюсь за его руки, пока слезы продолжаются.

Ну что за праздник, а?

Почему нельзя просто открыть шампанское, отпраздновать Новый год. Смеяться с мамой над каким-то шоу и есть оливье. Больше мне ничего не нужно. А в итоге…

– Хватит, - Ник припечатывает, сжимает моё лицо ладонями. – Никаких истерик, красивая. Давай, прекращай. Пей свой час, посмотрим дом. Или чем-то займемся…

– Я хочу побыть одна. Отдохнуть и никого не видеть. Вот и всё. Больше мне ничего не нужно. Пожалуйста. Разве так сложно оставить меня в покое? Какого черта всем что-то от меня нужно?

– Следи за тоном, Карин.

Оборачиваюсь, вижу в дверях Клауса. На пальто и волосах снежинки, в руках – покупки. Проходит ближе, оставляя пакеты на кухонной тумбочке. И недовольно смотрит на меня.

– Фильтруй свои слова, красивая, - произносит твердо, заставляя поёжиться. – Иначе быстро отправишься в пункт назначения. Это понятно?

– Легко запугивать, да? Такие смелые, потому что сильнее. Ну да, девушкой просто командовать. А я… Ладно.

Выдыхаю, потому что взгляд Клауса не обещает ничего хорошего. Проходится по моему телу, становится темнее. Отворачиваюсь, чувствую румянец.

Мне в жизни не говорили следить за тоном или словами. Никто никогда не жаловался. И я не хамила, не такая. Но сейчас меня просто срывает. А эти мужчины ведут себя так, словно я должна понять и принять всё.

– Что ты делаешь?!

Дергаюсь, когда Клаус подходит ближе. Останавливается за моей спиной, укладывает ладони на мои плечи. У него жутко холодная кожа из-за улицы, и меня простреливает жаром.

Волна стекает от ключиц, которых касается Клаус. Ниже и ниже. Пощипывает, заполняет всё тело. А мужчина держит крепко, не позволяя отодвинуться. Или вовсе спрыгнуть со стула.

– Красивая, - тихий шепот обволакивает, волоски становятся дыбом. Особенно, когда Клаус сильно прикусывает мочку уха. Вскрикиваю от неожиданности, а кожу стягивает. Обдает кипятком. – Если будешь хамить, то нужно будет преподать тебе урок. Можно прямо на этой барной стойке. Думаю, твоя попка будет смотреться хорошо, вздернутой вверх. С красной и пульсирующей кожей, да?

– Пусти!

– Мне кажется, что ты не воспринимаешь наши угрозы всерьез. И нужно преподать тебе урок.

– Не нужно!

Пищу, ерзаю сильнее. От мысли, что Клаус действительно это сделает, становится не по себе. Паника прокатывается по телу, оседает тугим комом в груди.

Дрожу, стараюсь вырваться из хватки мужчины. А он отпускает, всего на секунду. Для того, чтобы крутануть мой стул, разворачивая лицом к себе. Клаус нависает, ещё сантиметр и его щетина начнет колоть щеку.

Мужчина опускает ладони на мои ноги, сдавливает колени. А после разводит в сторону, из-за чего платье задирается. А Клаус устраивается между моих ног, прижимаясь.

– Пусти. Мне жаль. Буду молчать.

Обещаю, ощущая тепло мужчины. И запах сигарет. Терпкий, сильный. Вдыхаю, опуская взгляд на торс мужчины. Не могу смотреть в глаза. Словно там застыли картинки того, что будет дальше.

– Меня похитили из дома и отдали непонятно кому, - бурчу, сжимаю запястья мужчины. Этого его не остановит, Клаус ведь сильнее. Но мужчина позволяет держать его ладони, не пускать дальше. – Я не могу немного поистерить? Не могу поддаться эмоциям? Или включать бездушную куклу, которая на все согласна? Так «воспитание» ещё не началось, могу вести себя неидеально.

– Поистерить ты можешь со своим парнем.

– Нет у меня парня. Только жених. А ему не понравится, что вы меня касались!

Выдаю единственно, что крутится в голове. Меня собираются выдать замуж. Отчим даже мнения не спросил. И вряд ли будет думать обо мне. Только о собственной выгоде.

Но сейчас это и моя защита тоже. Никто не будет мне вредить. Иначе моя честь будет испорчена и всё такое. А подобного отчим никогда не допустит. И я могу хвататься за брак, за последнюю надежду.

– А ему не обязательно знать, красивая, - Ник останавливается рядом, его пальцы поглаживают мою шею. – Кто узнает?

– Я расскажу!

– Не расскажешь, ты слишком стеснительная. А даже если и так… Кому поверят? Просто решила выставить нас в плохом свете. Ты ведь уже до этого говорила правду. А кому поверил твой отчим?

Вспыхиваю, всё тело дрожит. Ник прав, бесит этим. Растаптывает мой последний шанс. Потому что бы не произошло в этом доме или со сводными братьями – у меня не будет доказательств.

Их слово против моего. Даже два слова против одного. И никто никогда не обратит внимания на мои рассказы. Кусаю губу от обиды, что мне не поверят. Это ведь нечестно.

Ник сильнее сжимает шею сзади, отчего бегут мурашки. Проносятся по коже, задевают нервные узелки. Кажется, что сердце вот-вот остановится. А внизу живота тяжесть, давит. Из-за чего все мышцы подрагивают.

Такой властный жест, из-за которого меня прошибает. Клаус сжимает мои бедра, Ник ласкает шею. И я могу остановить только одного из них. По-другому не получится.

– Хватит, я поняла. Грубить не буду, - облизываю пересохшие губы, испытываю непонятное волнение. Страх и какое-то… предвкушение? Ожидание, да, когда меня отпустят. – Я просто спрячусь в спальне и не выйду до утра, обещаю.

– Так не пойдет, красивая, - Клаус качает головой, но ловлю проблеск улыбки. Это ведь хорошо? – Новый год встретишь с нами. Не будем оставлять тебя в одиночестве.

– Почему?

– Чтобы ты не натворила дел. Устроим маленький праздник на троих.

Не понимаю почему, но из уст Ника это предложение кажется невероятно пошлым и интимным. Делаю маленькие и медленные вдохи, дышу через рот. Пытаюсь убедить себя, что ничего такого они не предлагают.

– И вы будете снова злиться, если я скажу что-то не так?

– Постарайся не грубить, Карин. И всё будет хорошо.

– А вы не оскорбляйте меня и не угрожайте.

– По рукам, - Клаус кивает, но наклоняется ещё ниже. – Только есть маленькая оплошность, которую нужно исправить.

– Какая?

– Моего брата ты целовала, а меня нет. Надо сравнять счет, если хочешь спокойствия.

Ник рассказал?

Откуда Клаус знает?

Об этом… Если отчим узнает об этом, то мне конец. Наверняка. Жизнь кружит вокруг, затягивает меня в морок. Не успеваю среагировать, привыкнуть. Словно мчусь на скоростях, а тормоза не работают.

Только сердце шумит. Громко, стучи в груди, убивает. И дыхание сбивается, когда Клаус почти касается. Между нами сантиметр, не больше. И всё замирает вокруг.

Кожу стягивает, что-то внутри тянет, напрягается. Застывшее мгновение, от которого мысли разлетаются. Он поцелует? Я не… Мне нужно оттолкнуть, но тогда его ладони скользнут дальше, под платье.

– Так что, красивая. Будешь равнять счет?

– Ты… - бросаю взгляд на Ника, злюсь. Зачем он рассказал? Но мужчина только усмехается, едва заметно качает головой. И прижимается сильнее, его пальцы разрываются в мои волосы. Оказываюсь зажатой с разных сторон и ничего не могу сделать. – Ты уже сравнял счет. Ты поцеловал меня в комнате! Ты набросился на меня… Нечего равнять.

– Значит, поцелуй с Ником был. Я понял.

Клаус усмехается, а после делает шаг назад. Ник вторит ему, и я, наконец, могу дышать. Спрыгиваю со стула, хватаясь пальцами за барную стойку. Словно стоя смогу убежать.

– Что ты… Ничего не было. Вообще. И…

– Один хоть раз? Или позволила моему брату соблазнить тебя? – голос Клауса наполнен нотками злости, но он улыбается. – Как далеко зашли? Твоему отчиму это не понравится.